criceson

Тишь и глушь, умолкший колокол.

Копья лунные остры.

Тянет конь телегу волоком

в деревянные дворы.



Спит черемуха душистая

в люльке девушки-строки,

вспоминая Русь почившую

деревенькой у реки.



В две избы вся жизнь виднеется.

В хатах свет живит икон.

Каждый вечер красной девицей

похищается дракон.



Сна не помнит в платье ситцевом

ночь березовой тоски,

зажигая бледнолицые

неземные огоньки.



Это ж, ночь! Покой не видели?

Спать всё просится в глуши!

Уж давно из церкви выпали

звоны медные души.



И тиха она, безбрежная,

присмиряющая ширь.

Только конь бредет по-прежнему

в деревянный монастырь!